Неточные совпадения
После этого перевязал узел снурком,
достал из-за пазухи маленькую
печать и приложил к снурку и отдал ящик своему чиновнику, сказав что-то переводчику.
Первая мысль была еще раз окреститься и взять вспомоществование, но негде было
достать еврейского паспорта, не из чего было сделать
печати, даже русского паспорта приобресть не на что.
Я развернул книгу и приготовился читать. В тот вечер только что вышел мой роман из
печати, и я,
достав наконец экземпляр, прибежал к Ихменевым читать свое сочинение.
— В самом деле, бедный! Как это
достает тебя? Какой страшный труд: получить раз в месяц письмо от старушки и, не читая, бросить под стол или поговорить с племянником! Как же, ведь это отвлекает от виста! Мужчины, мужчины! Если есть хороший обед, лафит за золотой
печатью да карты — и все тут; ни до кого и дела нет! А если к этому еще случай поважничать и поумничать — так и счастливы.
— Спроси, — сказал он вошедшему камердинеру, — что там есть поужинать, да вели
достать бутылку лафиту, за зеленой
печатью.
Долинский наморщил лоб. Рука, которою был надписан конверт, на первый взгляд показалась ему незнакомою, и он долго не хотел читать этого письма. Но, наконец, сломал
печать,
достал листок и остолбенел. Записка была писана несомненно Анной Михайловной...
Не обращая внимания на страх девушек, он поискал глазами иконы и, не найдя маленького образка, висевшего в левом углу, перекрестился на шкапчик с чашками, положил шапку на окно и, засунув глубоко руку за полушубок, точно он хотел почесаться под мышкой,
достал письмо с пятью бурыми
печатями, изображавшими якори.
Канонница Евпраксеюшка
достала из книжного шкафа моленной бумажный венец старой московской
печати с надписанием молитвы «Святый Боже», Аксинья Захаровна положила тот венец на охладевшее чело дочери.
Прокламация должна быть кратка и отпечатана убористо, шрифтом боргесом или петитом, бумагу можно
достать в кредит — это опять же Александр Иванович с Трюбнером сварганят, тем паче, что
печать с бумагой будет единственная услуга, которую Россия с них потребует, потому что, по моему крайнему убеждению, Герцен слишком уж отстал и ни на что более не пригоден.
С этими словами Павел Кириллович обыкновенно отправлялся в свою шифоньерку красного дерева, стоявшую в углу его кабинета, и
доставал из нее прошнурованную и за
печатью тетрадь, заключающую в себе письма к нему графа Аракчеева и копии с ответов последнему. На обложке тетради крупным старческим почерком было написано: «Правда о моей отставке».